Теперь она улыбалась. Оглядела их всех. На улыбающегося Рагнара почти не смотрела. Опять повернулась к Ролло.

— Выходит, франки недооценили вас. И вот вы здесь. Зачем? Хотите изнутри открыть ворота? Или ты, Ру, воочию пожелал убедиться в неверности своей Птички?

Ролло глухо выругался сквозь зубы.

— Я бы не советовал тебе говорить о ней, Снэфрид. Или же не с твоей легкой руки произошло похищение моей жены?!

Его голос дрожал от сдерживаемого гнева. Но финка его не боялась. Едва ли не мурлыкала в ответ:

— Похищение? Разве это было похищение? Она пришла сама, так как хотела этого. Ее ведь ждали. А я… Я даже не тронула ее;

Ролло чувствовал, что готов убить ее. Шагнул к ней, но меж ними неожиданно возник Рагнар.

— Не смей, Ролло! Я не позволю тебе и волос тронуть на ее голове. Она… Снэфрид поможет нам. Не так ли, моя Лебяжьебелая?

Его голос был нежен, но Снэфрид продолжала глядеть лишь на Ролло.

— Помочь вам? Провести через посты франков к воротам? Хорошо. Но разве ты, Рольв, не желаешь навестить свою рыжую Птичку, не желаешь взглянуть, как она тешится в объятиях франка?

Ролло резко сгреб ее за грудки.

— Ты лжешь, женщина!

Совсем близко он глядел в ее разноцветные глаза. Но она не боялась. Даже улыбнулась. Торжествующе, зловеще.

— Пойдем со мной. И ты сам убедишься. Ее наряжают и холят, как принцессу, А по ночам к ней наведываются гости.

Рагнар еле успел удержать Ролло, когда тот схватился за меч. Ролло рвался, но датчанин его сдерживал. К тому же ему помог Лодин.

Снэфрид улыбалась:

— Идем, Рольв. Ты убедишься в правоте моих слов. Убедишься, что боги помутили твой разум, когда ты бросил меня ради своей христианской девки.

Ролло тяжело дышал. Он не хотел верить ей. Он не хотел верить никому. Он заставлял себя доказывать обратное. Эмма, ласковая, нежная, беспечная, его кареглазый олененок… Они так любили друг друга! Он так любил ее! И она не могла забыть его так скоро! Снэфрид лжет, чтобы отомстить. Но он должен убедиться, что все это не наговоры. И если Эмма все еще любит его — он спасет ее, он уведет ее с собой. Если же нет, если она изменила ему… Да, он убьет ее своей рукой.

— Веди, — глухо приказал он. Но тут вмешался Лодин.

— Ты не смеешь так поступать, Ролло. Какое тебе дело до рыжей, когда твои люди ждут сигнала от нас? У нас другие цели, а твоя девка не заслужила того, чтобы мы разыскивали ее и рисковали нашим планом.

Ролло был мрачен.

— Прости, Лодин, но Эмма — моя жена, и я должен постараться спасти ее.

— Даже если она и принимает другого? — усмехнулся Лодин. — Клянусь мечом, твоя рыжая красавица всегда млела от внимания мужчин. И от нее вполне можно было ожидать, что она уже выбрала кого-то другого. И нам сейчас не до нее. Он повернулся к Снэфрид.

— Не зли его, Лебяжьебелая. И если жизнь тебе дорога, ты поможешь нам. — И опять Снэфрид защитил Рагнар.

— Никто из вас и пальцем не посмеет тронуть ее. И, клянусь Одином, я сам выступлю против того, кто станет ей угрожать.

Это уже становилось опасным. Они были во вражеском стане, а между ними началась ссора.

В этот миг один из викингов заметил, что на стене начался обход и группа людей с факелами движется в их сторону. Мешкать было нельзя. Бородатый Олаф скинул в проем люка тело убитого франка.

— Нам не следует более здесь оставаться.

Снэфрид вызывающе улыбнулась.

— Вы ведь не хотите, чтобы я подняла шум? Идем, Рольв. Я сама видела, как аббат Ги под покровом ночи пошел к ее флигелю в саду. И я тебе покажу их. Ты воочию узришь, кто твоя Эмма, и поймешь, как проиграл, предпочтя мне франкскую шлюху.

Люди с факелами были уже близко. Надо было решаться. Снэфрид же была непреклонна. Сад монастыря — вот он, рукой подать. А оттуда через темные проходы меж домами им легче будет пробраться к Новым воротам, нежели если они будут двигаться вдоль освещенной стены, где расположены казармы и больше всего франков.

Она говорила уверенно, В итоге даже Лодин, хоть и ругаясь, пошел следом за ней. Они спешно сошли по сходням. Шли, прячась в тени домов. Улицы уже почти опустели, лишь у одиночного костра у собора еще сидели воины, о чем-то говорили. Дома стояли темные, мало где слабый свет проступал сквозь щели деревянных ставен. .

Когда им встретился монах, тот замер, не веря, что видит перед собой викингов. Их странный вид и более рослые, чем у франков, силуэты красноречиво указывали, кто они. Монах и рта не успел открыть, как Снэфрид пронзила его кинжалом.

Сказала идущему следом Рагнару, чтобы он надел его рясу, дабы не так выделяться. Рагнар хотел было взять ее за руку, но она зло шикнула на него. Рагнар хмуро натянул черный балахон, на Снэфрид поглядел угрюмо. Он уже стал понимать, что ей и дела нет до него. Если она и оглядывалась, то только на Ролло.

Снэфрид, видимо, хорошо знала город. Она провела их по самым темным переулкам, где их окружал сплошной мрак. Все было тихо. Лишь порой то в одном, то в другом конце города лаяли псы да порой слышались отдаленные окрики часовых на стенах. Исчезновение убитого у стражи, видимо, не вызвало подозрения. Скорее всего никто не спускался в башню, и тело пока не было обнаружено. Видимо, такие отлучки стражников были делом вполне обычным.

Они остановились перед каменной, увитой плющом стеной.

— Вот, — произнесла Снэфрид. — За стеной — сад и там флигель, в котором содержат рыжую.

Взобраться на стену для викингов было делом пяти минут. Они залегли на ней, огляделись. Подстриженные кусты, аллея тополей. За ней — каменная галерея. Мелькнул свет. Вереница монахов со свечами в руках проследовала в часовню. Когда они скрылись из вида, Ролло первый соскочил вниз. Застыл, пригнувшись. Рядом приземлился Лодин, потом остальные. Снэфрид и Рагнар замешкались на стене. О чем-то шептались. Рагнар даже повысил голос, послышались гневные интонации. Ролло сердито глянул в их сторону. Нашли, когда выяснять отношения. Какая-то возня произошла вверху, а затем Рагнар почти свалился вниз.

Лодин хмыкнул:

— Боги, видно, оказали плохую услугу смертным, дав им женщин. Все беды — от их племени, разрази их гром.

Снэфрид слезла, цепляясь за побеги плюща. Сделала жест следовать за ней. Почти бесшумно, таясь в зарослях, они добрались до галерей, окружающих внутренние дворы монастыря. Слева светилась часовня, за ажурной листвой проступал монолит каменного креста. Снэфрид указывала в другую сторону.

— Вон башенка флигеля. Свет в окошке на втором

этаже. Она там. И этот Ги с ней. Я сама видела как он прошел туда. Иди полюбуйся.

Она явно торжествовала.